Есть люди, которые занимают столь большое место в творческой жизни, что говорить о них очень-очень трудно. Я часто думаю о Василии Павловиче Соловьеве-Седом, как бы держу его образ в душе своей, но вот писать о нем, говорить...
В мою жизнь Василий Павлович вошел, когда я еще и не помышлял о сочинении песен. Было это в первый год войны, в Оренбурге, где Василий Павлович тогда находился. Мои родители (точнее, в Оренбурге Ян Френкель жил с отцом и домработницей тетей Катей, а еще с ними жила его сестра Зоя, ныне проживающая в США - София) жили в одном дворе и дружили с родителями его жены Татьяны Давыдовны Рябовой. Я проходил военную службу в училище зенитной артиллерии и бывал в Доме офицеров на репетициях и концертах Ансамбля песни и пляски Южно-Уральского военного округа. Ансамбль исполнял песни Соловьева-Седого. Он писал для ансамбля, сам напевал свои песни на репетициях. Так я встретился с "богом песни". Иногда "бог" был навеселе, но обаяния не терял. В нем все было необычно, ярко, раскованно, человечно.
Однажды меня на сутки отпустили к родителям; рано утром, возвращаясь в училище, я услышал на улице пение: "Прощай, любимый город"... Каково же было мое удивление, когда из-за угла показались Соловьев-Седой, Фатьянов, Дзержинский - молодые, веселые...
В последующее время не раз пришлось встречаться с Соловьевым-Седым: у его однокашника Николая Минха, в поездках по Казахстану - в 1964 году, по Ставрополью - в 1967 году. Всегда с ним было интересно, весело, он заражал своей энергией, общительностью, юмором, широкой доброжелательностью, той простотой, которая присуща истинно талантливому человеку.
К песенному творчеству я пришел поздно, в шестидесятые годы, когда уже были известны Э. Колмановский, А. Пахмутова, О. Фельцман, М. Фрадкин. Как-то сразу и неожиданно после работы в других жанрах "открылся" песенный родник; это многих удивило. Тем дороже были мне добрые слова, которыми сразу же отметил меня в своих статьях В.П. Соловьев-Седой. Эта поддержка помогла преодолеть неизбежные опасности первых успехов. Его высказывание, как и оценка Дмитрия Дмитриевича Шостаковича, назвавшего мою песню "Текстильный городок" блестящим примером городской песни, окрыляли, внушали веру в свои композиторские возможности.
То, что делал Соловьев-Седой в песенном жанре, оказалось мне очень близким. Подражания не было: подражать ему было невозможно. Плодотворно же было следование исходным творческим принципам, великому вдохновляющему примеру.
Не опасаясь преувеличения, скажу так: есть замечательные мастера песни, чье творчество соткано из веяний времени, насыщено его атмосферой. Соловьев-Седой сам создавал атмосферу, смотрел вперед, открывал новые пути, в нем было многое от Шуберта, и его можно назвать советским песенным Шубертом.
Пример Соловьева-Седого показал, что сочинение песни требует высочайшего профессионализма и серьезного, благоговейного отношения к этой работе. Самую простую песенку я сочиняю серьезно. Она может восприниматься легко, но в нее вкладываются немалые силы. Это тоже традиция Соловьева-Седого.
Как-то один из выдающихся композиторов оперной, симфонической музыки, проиграв сборник моих песен, сказал: "Здесь нет лишних нот!" Это была драгоценная похвала. Умение отсекать в песне лишнее, добиваться естественности и простоты - такова мудрая традиция Соловьева-Седого.
Композитор и поэт. Методы их общей работы могут быть разными. Василий Павлович сочинял стихи. Я этого не умею. Ему достаточно было ключевой фразы, чтобы сложилась мелодия. Ему нередко подтекстовывали стихи к уже готовой музыке: так родилась гениальная песня "Вечер на рейде".
Мне обязательно необходим точный, законченный текст. Я в него долго вчитываюсь, вслушиваюсь, не соглашаюсь с поэтами, предлагающими: "Начинай работу, тема, размер есть, а слова подработаю!" Нет и нет! Ведь главное в работе все-таки не начальный импульс, а сама роль стиха, слова, единство поэтического источника и музыки.
Музыка подчас формирует поэтов, как произошло с А. Фатьяновым - соавтором Соловьева-Седого. Опыт убедил меня: поэты с разными композиторами не только работают на разном уровне, но и как бы вживаются в стиль композитора, проникаются мерой его требовательности. Музыка диктует уровень поэтического слова.
Талант композитора-песенника заключается и в способности ощущать потенцию слова. Замечательны стихи А. Межирова, М. Луконина. А песен на них нет. У М. Исаковского каждое стихотворение - песня. В чем секрет?
Соловьев-Седой обладал безошибочным чутьем на слово, нужное песне, и развивал в себе, культивировал подобную чуткость, без которой песне не жить.
Пришло время по достоинству оценить позднее творчество Соловьева-Седого. В эти годы он по сути создает другой жанр. Это уже не массовая песня, но и не романс. Некий гибридный жанр: и песня, и романс, и баллада.
Признание Соловьева-Седого велико, прочно. И все-таки рискну сказать, что он еще недостаточно оценен и изучен. Даже музыканты не разобрались в мелодике, гармониях его песен. Это постижение особенно важно сейчас, когда впору зачастую кричать "караул" по поводу окружающей нас музыкальной среды и люди должны убирать накопившийся музыкальный мусор.
В песенном творчестве наступило время стандартизации. Традиция становится штампом. Возникла своего рода песенная индустрия. Конечно, талантливые композиторы выделяются и в рамках стандарта, но нет создателей песен, способных на творческий подвиг, подобный подвигу Соловьева-Седого. Поэтому нет и мощного "соловьевского" направления в песне.
Вина в этом лежит и на исполнителях. Когда отмечалось двадцатипятилетие организации Союза композиторов РСФСР, на конференции вспоминали ушедших мастеров, исполняли их произведения. Как горько и обидно было слышать великолепные циклы В. Соловьева-Седого на стихи Г. Горбовского, спетые небрежно. Певица не только ошибалась (не выучила текст) - она не понимала музыки, которую пела.
К сожалению, мы еще не умеем по-хозяйски распоряжаться завоеваниями - иногда относимся к жанру песни снисходительно и иронично. А ведь есть понятие "советская песня". Жанр, который является идеологическим достижением нашего строя.
В этом труднейшем жанре музыкального творчества, адресованном миллионам, Василий Павлович Соловьев-Седой сыграл огромную историческую роль. На века!
Из книги "Василий Павлович Соловьев-Седой. Воспоминания, статьи, материалы. Ленинград, издательство "Советский композитор", 1987