Салманов Фарман Курбан оглы - член-корреспондент Российской академии наук, знаменитый некогда геолог и покоритель тюменского Севера
Солнечным августовским днем шестьдесят шестого года к пристани Горноправдинска подошел необычный теплоход. Вокруг капитанской рубки плакаты: «Радиостанция «Юность», «Слушай, тайга!». Гремит музыка. Концертная бригада, организованная по инициативе ЦК ВЛКСМ, дает в сутки по два-три выступления. Над рекой летит усиленное динамиками: «Хороши вечера на Оби!»
Помню первый концерт в спортзале только что выстроенной школы. Ян Френкель открыл крышку пианино, тронул клавиши и беспомощно развел руками. В соседней деревне нашли баян, и хоть концерт начался с большим опозданием, но каждый запомнил его на всю жизнь. Бурей оваций встречали каждую песню. Одно дело — услышать песню по радио, и совершенно другое — когда Ян Френкель вот он, рядом.
В столовой, разделывая свежевыловленную стерлядку, присолил я кусочек спинки и на кончике ножа подал композитору. Он поморщился, но съел. Сказал, что вкусно. Спустя годы мы вспоминали этот эпизод, и он говорил, что ему действительно понравилась та рыба. Потом были и другие встречи, уже, как говорится, в более комфортных условиях. Как-то зашли домой к начальнику горноправдинской экспедиции Токареву, у которого было хорошо настроенное пианино.
Ян Френкель не удержался и спел под собственный аккомпанемент песню «Русское поле». Жена хозяина, расчувствовавшись, с влажными глазами, по простоте душевной сказала: «Ян Абрамович, как вы, еврей, смогли написать такую прекрасную русскую песню?» Возмущению Френкеля не было предела. «Я — россиянин!» — кричал он и порывался уйти. С трудом удержали. Мне-то, азербайджанцу, хорошо было известно, что в наших геологических коллективах никакого национального вопроса никогда и не было.
Из статьи "Избранник Пугачевой мне не понравился". Родная газета, 20 февраля 2004 г.