Расул Гамзатов
Эта страница делалась при жизни великого поэта Дагестана. Сегодня он сам летит со своей бессмертной стаей белых журавлей...
Ян Френкель очень любил и высоко ценил поэзию Расула Гамзатова, написал на его стихи не только гениальных "Журавлей", но и другие песни. В моих музыкальных лекциях-концертах, огромной популярностью, кроме "Журавлей", пользуются песни Я. Френкеля "Матери" и "Бедная овечка". Ян считал Р. Гамзатова не только великим поэтом, но и светлым мудрецом.
Так мне поведал Зиновий Лазаревич Столяр незадолго до смерти Расула Гамзатова
...О дружбе Яна и Р. [Гамзатова] было много публикаций и фото в нашей дагестанской периодике, есть несколько буклетов, посвященных их песне "Журавли", а также их фото в альбомах о Дагестане и Р. Но специально библиографию об этом никто не ведет, а жаль.
Так мне рассказал Владимир Иванович Супрун, научный сотрудник Дагестанской публичной библиотеки, с которым свела меня воля Всевышнего, когда я послала в Дагестан соболезнование Расулу по поводу смерти его жены Патимат.
"ВСЕХ ВАС, КОГО ОСТАВИЛ НА ЗЕМЛЕ" (ПОСВЯЩЕНИЕ)
Стройно звуки в небо возносились
С немудреным словом заодно.
Музыка, когда б не ты, забылись
В мире строки многие давно.
Ты летишь на крыльях невесомо,
И, тебе откликнуться спеша,
Поднимаясь до гнездовья грома,
Замирает грешная душа.
Это ты под хохот сатанинский
Кружишь в поле свадебно метель,
Это ты рукою материнской
В тишине качаешь колыбель.
И, от века небу сопредельна,
Это ты из боя без числа
Выносила раненых смертельно,
Обагряя белые крыла.
И давно летят мои по свету
Милостью твоею журавли,
И спешу тебе за милость эту
Низко поклониться до земли.
Обронил слезу... А клин усталый
Отозвался горестно вдали...
Музыка, когда б не ты, пожалуй
И мои б забылись "Журавли".
Эти строки Расул Гамзатов посвятил человеку, чей юбилей - 80 лет со дня рождения - мы будем отмечать 21 ноября этого года. И как страшно и горестно осознавать, как не хочется верить в то, что этого уникального, этого добродушного, мудрого и благочестивого человека нет больше с нами... Все кажется - вот явится еще он перед тобой, и не страшно будет тебе излить ему самые глубинные, самые сокровенные тайны своей души...
Ян Френкель... Незабвенно это имя в Дагестане. А началось все в конце 60-х, когда тяжелобольной Марк Бернес, уже чувствовавший свой близкий уход, нашел в журнале "Новый мир" стихотворение Расула Гамзатова, которое начиналось вот этими строчками:
Мне кажется порою, что джигиты,
С кровавых не пришедшие полей,
В могилах братских не были зарыты,
А превратились в белых журавлей...
Значительно переработав стихотворение при посредстве автора и переводчика Наума Гребнева, Бернес прочитал его Яну Френкелю и попросил его написать музыку. И он, Ян Френкель, вникая в поэтические строки, словно в Судный день вспомнил всю свою прожитую жизнь, через которую полновластно прошли довоенное киевское детство, война, эвакуация, фронт, ранение, все военные и послевоенные страдания древнего народа Библии, под чьей звездой суждено было ему родиться...
Так появилась песня. Она зажила своей полнокровной жизнью и обрела мировую популярность. Ян Френкель и Расул Гамзатов стали близкими друзьями на всю жизнь, и много раз после этого Френкель ездил в Дагестан, бывал он в Махачкале и в горных аулах, и всякий раз его встречали там как доброго и желанного гостя, и каждое его появление ожидалось с нетерпением и становилось для всех большим событием. И всегда у него находились слова благодарности жителям гостеприимного кавказского края - всем и лично каждому...
И казалось - этому суждено длиться вечно. Увы... В 1989 году, когда в стране кипели уже бурные политические страсти, волею злой судьбы случилось непоправимое. Ян Френкель очень много курил, в результате чего у него возник скоротечный рак легких. Константин Ваншенкин вспоминал: "И говорит тихо, голос садится. Врачи утверждают - трахеит. Если бы! В одноместной своей палате он вдруг говорит: "Я на минутку прилягу?" - и лежит несколько минут". Не теряя надежды поправить здоровье, Френкель отправился в Латвию. И там, на берегу балтийской реки, под шелест первой осенней листвы ушел он от нас в мир иной...
А память не умирает. Как жива по-прежнему песня...
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на Земле...
Эту статью я писала к юбилею Яна Френкеля для Интернет-газеты "Вечерний Дагестан". А вот что рассказывает сам Расул Гамзатов:
— Каждое литературное произведение, тем более выстраданное автором, имеет свою историю. Стихотворение «Журавли» в этом плане тоже не исключение. В то неблизкое уже время я находился в Японии и увидел там памятник белым журавлям в Хиросиме. У японцев есть поверье о том, что если больной человек вырежет из бумаги тысячу фигурок журавлей, то он выздоровеет. Мне рассказали, что в Хиросиме умерла девочка, ставшая жертвой последствий ядерной бомбардировки, которая не сумела довести количество бумажных журавлей до тысячи. Я был потрясен этой смертью. И тут советский посол в Японии вручил мне телеграмму, в которой сообщалось о кончине моей матери. Я вылетел в Москву и в самолете, думая о матери, вспомнил и умершего отца, и погибших на войне братьев. И та хиросимская девочка с бумажными журавликами не уходила из памяти. Вот так и родилось стихотворение. А после написания музыки Яном Френкелем и исполнения Марком Бернесом оно стало популярной песней. При пробных записях по просьбе Бернеса я заменил слово «джигиты» на слово «солдаты», в результате чего пространственные границы песни еще более расширились.
Были и ярые противники «Журавлей», жившие партийно-атеистическими понятиями. Старые большевики писали в ЦК КПСС, что эта песня звучит как церковная молитва и клерикалы могут использовать ее в своих пропагандистских целях. Вопрос решался на уровне высшего политического руководства страны, и лично Л.И. Брежнев санкционировал «полет» «Журавлей».
Изменилось бы содержание стихов сегодня?! Нет, не изменилось бы. И другие свои старые стихи я бы никогда не стал изменять в угоду веяниям конъюнктуры. Старые произведения изменяют те, которые не могут писать новые. Все гениальное актуально, но не все актуальное гениально. В «Журавлях» нет национальности, партийности, нет намеков на социализм или капитализм, но если бы они и были, я бы все равно ничего не изменил. Эта песня — реквием по усопшим. Таковой она и останется.
Из интервью Расула Гамзатова "Месть и прощение". Газета "Версты", №9, 2000 г.